Во время охоты львы сумели поймать бабуина с маленьким бабуинчиком.
Мать они убили, а бабуинчика не трогали.
В этот момент бабуинчик понял, что его жизни остались считанные минуты, потому что как это обычно бывает, львы поиграю-поиграют с жертвой и сожрут.
Но не тут-то было, пока львы дрались, кто будет обедать пойманной маленькой жертвой, отец маленького бабуинчика не растерялся и вытащил своего сынишку из когтей хищников.
Далее несколько фото процессии.
Мне в пору долгих майских дней мил щебет птиц издалека, зато и мучает сильней моя любовь издалека...» Эти строки принадлежат Джауфре Рюделю. Рыцарь и трубадур, он был влюблен в графиню Триополитанскую, о красоте которой слышал от паломников, вернувшихся из первого крестового похода. Каждую зиму Рюдель мечтал присоединиться к толпе пилигримов, чтобы, добравшись до Палестины, встретиться с Прекрасной Дамой. Но каждую весну оказывалось, что он слишком беден даже для паломничества. Наконец Джауфре с трудом скопил нужную сумму и сел на корабль. Во Францию ему не было суждено вернуться. Он умер от чумы под стенами Триполи, так и не увидев свою любимую.
История Джауфре Рюделя потрясла Европу. Повсеместно в Тулузе, Аквитании, Шампани стали возникать «дворы любви» — знатные феодалы окружали себя трубадурами и миннезингерами, певцами «нежных чувств». Благородные дамы все как одна мечтали оказаться на месте графини Триаполитанской. Впрочем, их мужья — бароны, графы и герцоги — мало подходили на роль утонченных возлюбленных. От этих грубых воинов за версту разило потом, кровью и вином. Куда приятнее были певцы, музыканты, жонглеры. Тем более что порой среди этих бродяг попадались весьма благородные люди — обделенные наследством младшие сыновья владетельных сеньоров. Зачастую они не умели ни читать, ни писать, но быстро выучивались преклонять перед дамой колена, провожать свою госпожу восхищенным взглядом и петь под ее балконом серенады.Мужья не одобряли подобных женских забав. Отправляясь в Святую землю, они заковывали своих благоверных в пояса добродетели, если же, возвратившись, заставали жену с любовником, закалывали обоих. Особенно отличился барон Раймонд Руссильонский. Суровый воин, переживший не один крестовый поход, заподозрил прекрасную баронессу в связи с красавцем трубадуром — Гильемом де Кабестаном. Коварный барон приказал убить рыцаря и вырезать его сердце. Затем он собственноручно изжарил его на вертеле и угостил баронессу. Дама, ничего не подозревая, съела кушанье, и только после этого Раймонд открыл ей, какой страшный ужин был подан сегодня. В отчаянье баронесса покончила с собой — бросилась со сторожевой башни. Барона же приговорили к смертной казни.
Но вот парадокс, несмотря на многочисленные измены, любовники стремились к любви платонической. Ее так и называли «fin amour» — утонченная, куртуазная любовь. С грубой страстью прошлых времен она ничего общего не имела. Куртуазная любовь вспыхивала в сердце рыцаря лишь при виде Прекрасной Дамы. Если же влюблялась дама, то ее избранник был храбр и благороден. В куртуазной любви не стыдно было сознаться, но тайну ее влюбленные берегли как зеницу ока. Чем больше страданий они претерпевали, тем трепетней бились их сердца и тем сладостней звучали напевы. Рыцарь носил цвета своей дамы и защищал ее честь на турнирах. И если так случалось, что один из влюбленных погибал, то второй носил траур в течение двух лет, как по супругу. Высшее счастье, если влюбленные умирали в один час, и кусты шиповника на их могилах сплетались ветвями. Куртуазная любовь слыла совершенно неземной любовью...
Не перечесть всех условностей fin amour. В 1168 году французский каноник Андрей Капеллан написал трактат «О любви», где собрал все правила и обычаи куртуазии. Вышло три толстенных тома.Свободная любовь и пробные ночи
Но время шло, менялись нравы. Карла Орлеанского, хозяина последнего в Европе «двора любви», смешили выспренний трепет и неуклюжая куртуазия его предков. Благородное общество, собиравшееся теперь в замке Блуа, развлекалось совсем по-иному. Люди вдруг осознали, как коротка их жизнь, как быстротечна! В этой жизни надо было успеть главное — создать семью, родить детей. И, конечно, получить сполна долю земных удовольствий. На пути к цели были отброшены стыд, целомудрие и добродетель.
«Ночной голод мучит и юношей, и девиц», — пелось в одной старинной немецкой песенке.
Тем не менее, найти подходящую пару было непросто. К кандидату в мужья предъявлялись весьма строгие требования: желательно, чтоб был недурен собой, еще лучше, если богат. И конечно, он должен быть настоящим мужчиной. Последнее было настолько важно, что устраивались «пробные ночи», дабы выяснить, хорош ли мужчина в любви. Как только парень сватался к девушке, молодым отводили отдельную комнату, где на протяжении недели или двух они проводили вместе ночи. После чего девушка объявляла родителям, понравился ей юноша или нет. В первом случае играли свадьбу — невеста без зазрения совести отправлялась в церковь в венке из флердоранжа. Во втором — принимались искать нового мужа. «Пробные ночи» девушку не позорили. Впрочем, под предлогом поиска жениха устраивалось много интрижек: или парень думал только поразвлечься, или девушка — посмеяться. Порой даже приходилось вызывать юриста, дабы разрешить спорную ситуацию. Так, в 1378 году граф Иоганн IV Габсбург сватался к Герцлауде фон Раппольдштейн, и ему было устроено «испытание». Однако «на протяжении шести месяцев граф не обнаружил своей мужественности». Отрицательный результат был должным образом запротоколирован, и бумагу передали даме, дабы оправдать ее в глазах других претендентов.
Вторая цель — наследники — преследовалась не менее рьяно. Если в первые два года брака у супругов не рождалось детей, то не грех было прибегнуть к третьим лицам. Вот один любопытный документ: «Муж, имеющий здоровую жену и не способный удовлетворить ее женские права, пусть приведет ее к соседу. А если и тот не справится, то пусть муж бережно возьмет ее на руки и поставит на землю, и позовет других людей себе на помощь. А если и тогда ей нельзя помочь, то пусть муж вновь бережно возьмет ее на руки и поставит на землю, и даст ей новое платье, кошелек с деньгами и пошлет ее на ярмарку. А если и это не поможет, то пусть ей помогут тысяча чертей».
Впрочем, женщины и сами прекрасно знали, что лучшее средство от бездетности — вечера, проведенные с друзьями мужа или пилигримами. Обычаи того времени предписывали принимать в доме паломника как знатного гостя, и зачастую под капюшоном странника скрывалось лицо соседа-любовника.Расплата за грехи
Но наступил день, и свободная любовь оскалилась страшной гримасой. В конце 1493 года французский король Карл VIII выступил против Италии. Путь от Парижа до Неаполя он проделал за год — так много встречалось по дороге хорошеньких женщин. В Неаполе же Карл и вовсе потерял голову. Вместо битв и переговоров он затевал «турниры любви». Еще через год, изнуренный такой войной, Карл решил, что враг побежден. Однако по возвращении во Францию оказалось, что потерпевшие — французы. В Неаполе они все заразились сифилисом. Это была настоящая эпидемия. Хуже чумы. Заражались целые семейства, целые феодальные дворы. В городах закрывались публичные дома. Монастыри не успевали принимать кающихся. Врачи уверяли, что болезнь распространяется по воздуху. Но люди чувствовали: сифилис — это кара Господня за безудержную вакханалию последних лет.
На протяжении всего средневековья церковь не вмешивалась в мирские дела любви. Даже брак совершался без церковного благословения. Мужчина и женщина считались мужем и женой, если они при свидетелях разделили ложе. «Взойдешь на кровать и право свое приобретешь!» — гласила немецкая пословица. Обычай подобным образом вступать в брак был распространен в Европе повсеместно и сохранился до ХV века. Так, император Священной
Римской империи Максимилиан Австрийский, сватавшийся к двенадцатилетней Анне Бретонской, не имея возможности явиться на бракосочетание самолично (задерживала очередная война), послал к невесте своего заместителя — Вольфгана фон Польхена. В присутствии австрийских послов и бретонских придворных Анну торжественно раздели и уложили в кровать. Вольфган приблизился к ней, держа в левой руке доверенность императора, обнажил правую ногу и на мгновение сунул ее под простыни. Затем церемонно распрощался с девушкой, которая с этого момента считалась женой Максимилиана и императрицей Священной Римской империи…
…Но наступил ХVI век, век Коперника и Колумба. Земля перестала быть центром Вселенной, Европа — центром мира. Рушились монархии, пошатнулся авторитет католической церкви. И, чтобы упрочить свое положение, святые отцы наложили вето на любовь вне брака. Отныне брак совершался только на небесах, ну и, естественно, в лоне церкви. Сама же любовь представлялась противоречивым чувством: запретным, но сладостным, возвышающим душу, но и опустошающим ее, греховным и божественным одновременно. Вопрос о том, какова же она, истинная любовь, вставал перед людьми с особой силой. И каждая эпоха отвечала на него по-своему.
Ромео и Джульетта. Манон Леско и кавалер де Грие. Жюльен Сорель и мадам де Реналь. Великие любовники прошлого. Нас отделяют от них годы, века и тысячелетия. Но, несмотря на это, каждый из нас время от времени повторяет их путь...
Химические загрязнения и разрушение экосистем приводят к печальным последствиям. Об этом говорит американский биолог, который уже десять лет изучает амфибий-мутантов.
Художник и биолог Брэндон Баллендже использует уродства диких земноводных для выделения ущерба, причиняемого нашей планете человечеством. Своей новой работой он хотел продемонстрировать, как дикая природа страдает от химических стоков.
Балленже изучал амфибий с уменьшенным или увеличенным количеством конечностей. По мнению биолога, земноводные мутируют из-за выбросов химических отходов, которые разрушают их сложные экосистемы. Ученый установил, что из-за воздействия химических веществ лягушки становятся более восприимчивыми к воздействию паразитов.
Во время создания своего довольно любопытного проекта Балленже попытался соединить художественный талант и научное исследование.
По его словам, показанные в работах нарушения, скорее всего, появились из-за травм или паразитарных инфекций, произошедших еще в то время, когда лягушки были головастиками. Паразиты и хищники всегда были естественными врагами амфибий, но, похоже, что ухудшающееся состояние окружающей среды еще сильнее усугубляет эту проблему.
Балленже собирал образцы для своей работы в течение десяти лет. Для поиска деформированных амфибий он посетил множество болот по всей планете, в том числе в США и Великобритании. Он химически очистил каждый сантиметр найденных им лягушек, окрасив их в другой цвет для создания произведений искусства. Данная окраска также помогает понять природу деформаций.
Во время своих исследований ученый установил, что некоторые деформации появились из-за паразитов – нимф стрекозы, которые поедают молодых головастиков, а также влияют на рост их конечностей.
Однако основная причина деформаций у земноводных, по мнению биолога, — то химическое загрязнение, которое привело к нарушениям иммунной системы и росту числа инфекций.
Балландже надеется, что его работы смогут привлечь внимание к экологическим проблемам, которые касаются всего человечества.
Счастье встало раньше всех!
Счастье маме улыбается,
Развернув улыбку в смех.
Счастье по полу зашлёпало,
Босиком и без штанов,
Моё счастье голопопое,
Несмышленое оно
(интернет)
Может каждый из нас этот мир изменить, обращаясь к душе, что еще в темноте...
Может каждый из нас этот мир изменить, обращаясь к душе, что еще в темноте...
Этот мир изменить,
Обращаясь к душе,
Что еще в темноте.
Может каждый из нас
Ключик к звездам найти,
Дух надежды поймать –
Одно сердце спасти.
Просишь ты небеса
Все, что хочет душа.
Ты к себе обратись,
Голос сердца услышь.
Много боли вокруг...
Кто-то крикнет вам вдруг:
Быть правдивым хоть раз
Может каждый из нас.
Может каждый из нас
Просто так помечтать.
Может стать ледяным
Без мечты этот мир.
Может каждый из нас
Был рожден для любви,
Чтоб огонь не погас –
Свет во тьму принести.
Просишь ты небеса
Все, что хочет душа.
Ты к себе обратись
Голос сердца услышь.
Много боли вокруг...
Кто-то крикнет вам вдруг:
Быть правдивым хоть раз
Может каждый из нас.
Спасибо огромное!!